– Двум танковым дивизиям противника вполне под силу такая задача, Николай Михайлович. А пехотой они сковывают наши части по всей линии укрепрайона. Пикировщики проложат танкам путь…
– Псков будем оборонять собственными силами, резервов не просим! Вы понимаете, какое сейчас положение на фронте? Нам нужны коммунисты и комсомольцы, сильные духом, преданные делу партии Ленина – Сталина. У нас есть части из Эстонии, укомплектованные тамошними уроженцами, так половина этих сукиных сынов дезертировала в свои болота, а другая волками смотрит! Оружие у них лишнее сейчас есть, много, передаю им проверенный комсостав и несколько сотен надежных бойцов в каждый полк. Требуется наполнить другую половину ленинградцами, чтобы они побудили эстонских товарищей хорошо драться за нашу общую социалистическую Родину!
– Простите меня, милая, хорошая. – Он горячечно заговорил, словно сам вел переговоры, а она была психически больной. – Вы добрая, нежная, такой женщины я никогда в жизни не встречал. Всю жизнь мечтал, что встречу вас, такую желанную, любимую. Всю свою жизнь! И мы всегда будем вместе. Поднимите ручки, радость моя!
– Как? – невольно вырвалось у Гловацкого – он и на мобилизованных псковичей хотел тысяч двадцать комплектов выпросить.
– Туда перебрасываем 128-ю дивизию, пусть и понесшую серьезные потери, а из Ленинграда отдельную горнострелковую бригаду.