– Ситуация под Псковом крайне сложная, товарищ Сталин! Но для нас благоприятная: войска 41-го и 22-го стрелковых и 1-го механизированного корпусов под командованием генерал-майора Гловацкого вчера отразили штурм 4-й танковой группы противника с большими для немцев потерями. И сами контратаковали немцев. В плен взят командир 56-го моторизованного корпуса генерал Манштейн и командир 6-й моторизованной бригады Раус. 6-я танковая дивизия разбита и бежала, ее командир генерал Ландграф убит, тело было брошено на поле боя и захвачено. Германские войска за два дня ожесточенных боев на псковско-островском направлении потеряли свыше двухсот танков, броневиков и бронетранспортеров, сотни орудий, минометов и пулеметов, более десяти тысяч убитыми и ранеными, взято в плен свыше тысячи солдат и офицеров противника.
– Вот и копайте, да западни им делайте! На всем фронте, и пусть немцы кровь проливают. Мы с силами соберемся и вышибем их! Молодец, товарищ Гловацкий, раз сам умеешь, других мне научишь. – Ворошилов внимательно на него посмотрел, и Николай Михайлович понял, что намек на некоего очень высокопоставленного недоброжелателя Ворошилов мгновенно извлек.
После получения приказа он отправил телеграмму и генерал-майору Гловацкому, сообщив тому о своем назначении, полученном приказе, честно отметив, что флотилия из себя никакой силы не представляет, пока не придут эшелоны со всем необходимым из Ленинграда. И не надеялся на ответ – по своему опыту знал, что сухопутные начальники не воспринимают озерные и речные кораблики как силу и совершенно не желают вникать в вопросы их боевого применения и обеспечения, у них своих забот достаточно! Так что оставалось только ожидать перемен к лучшему!
– С академии, с двадцать девятого. Вы на основном факультете, я на первом курсе – тогда и познакомились.
– У меня для вас подарок, Софья Михайловна. – Гловацкий обрадовался искренне, она назвала его по имени-отчеству. И стала совсем-совсем иной, еще больше притягательной.