– Для одиннадцатого ты так уж и плохо рассуждаешь. А что, если придут люди?
Содержимое споровых мешков высыпал в пакет из толстого пластика, без разбора, вперемешку с паутиной. Иногда даже терял добро, роняя спораны (а может и что-то поценнее) в непроглядную воду. Торопился сильно, да и руки плохо слушались, тряслись из-за озноба, то и дело сотрясающего тело.
– Ну что, доволен? – спросил он, прислушиваюсь к треску кустов, коим сопровождалось отступление зараженных.
Лагерь предельно мобильный. Ни одной палатки, абсолютно всё устроено на колесах. Одинаковые грузовики выстроились в два ряда, образуя уголок. Заметно, что их кузова приспособлены под казармы со складывающимися навесами перед входами. В каждой из них могут с приличным комфортом разместиться с десяток, а то и более солдат. Дальше понатыкано несколько минометных и пулеметных позиций, защищенных мешками с песком или землей, рядом с ними замерла на диво высокая бронемашина, направившая вдоль перегиба балки спаренную автоматическую пушку.
Снова непонятный шум, потом грохот и скрежет. Пулемет заглох, но тише от этого не стало. Снаружи явно разгорался неслабый бой. Боты, застигнутые нападением, отреагировали не мгновенно, но исправлялись с каждой секундой. Вот уже две пушки работают, потом что-то взорвалось так, что стены завибрировали. То и дело трещали автоматы, подал голос другой пулемет, потише, чем первый, зато лупил без пауз. Там явно не одиночный бегун примчался, там что-то куда более неприятное.
– Плохо, что ты с ними поссорился. Мог бы без лишних проблем пройти на северо-востоке.