– А чего ему сказывать, – отмахнулся стрелец. – Всяк млад мечтает о том, чтобы в стрельцах оказаться, о славе да боевых походах.
– Дома-то был? – отстраняя Ивана и перебирая инструмент, спросил Архип.
А ведь не у всех есть такие серьезные покровители. Отец поразился, когда вдруг выяснилось, что кроме обычного налога, да еще и за вычетом льготы Ивана, с них ничегошеньки не причитается. Вот только вчера едва без штанов не оставили. Образно, конечно, но все одно изрядно так затребовали. А сегодня «будьте любезны» и «сильно не огорчайтесь». А Архип что? Охренеть, разумеется, охренел, но огорчаться и не подумал.
Вообще-то вот такой поход в кружало – здесь особый ритуал. Эдак отец показывает всем, что почитает сына за взрослого, самолично угощая его хмельным напитком. Можно, конечно, и обойти эту процедуру, попивая спиртное тайком. Но тогда либо хоронись от родителя, либо, если застукает во хмелю, то и прилюдно может отходить ремнем, как пса шелудивого.
Правда, при этом непроизвольно выискивая названного Егора. Вон он, стоит в уголке, ведет беседу с парнями. Его едва рассмотришь в свете лучин, но девушка все же заметила брошенный на нее украдкой взгляд. Как, впрочем, и он ее. Вот так, стрельнули глазами и поспешили отвести взор, оба залившись краской.
Войдя под кров, перво-наперво посмотрел на образа и перекрестился. Семья как раз собралась за обеденным столом.