Разумеется ничего подобного вслух он не высказал. Поднялся вместе с Георгием наверх и вошёл в квартиру.
— Кто-то странный появился, — тихо произнёс Захар, но Кардинал его услышал. Молнией метнувшись к окну, он оттеснил Ненахова в сторону и выхватил бинокль.
Дурманящее зелье меняло восприятие времени. Артём даже приблизительно не мог сказать, как долго это продолжалось — час, два или пару минут. Мысли путались, его сильно тошнило. Он даже не всегда замечал, когда стихал барабан, и к нему подходил шаман. Тот мазал Артёму лоб и щёки едкой дрянью, что-то шептал. Иногда делал аккуратные надрезы за ушами и на груди, снова бормотал заклинания. Тело отвечало вспышками жара и холода. Кололо подушечки пальцев. По одному ему известным признакам шаман подгадывал нужный момент и жезлом касался Артёма между бровей…
Волна?!! До Лазовского не сразу дошёл смысл страшного слова. За месяцы после Переноса оно стало прочно ассоциироваться со смертельной угрозой, требующей искать укрытие. Помимо своей воли, он панически задёргался, забился в путах. Но предупреждение Хмурого прочно засело в голове, и Артём сражался с наручниками молча. Так он и встретил приход Волны — нелепо изогнувшись, тщетно пытаясь высвободить руки. Вонзившиеся в тело разряды боли прогнали истерику, отшвырнув сознание на самую границу бреда.
Вновь начались густые заросли. Продираясь сквозь переплетения лиан, Артём терял силы. Как назло, мокрая кроссовка натёрла ногу, и он начал хромать. В ушах звенело от усталости, в висках стучала кровь. Лазовский начал бояться не столько попасть обратно в плен, сколько сдохнуть от непосильных нагрузок.
Земля под ногами пошла какая-то странная, усеянная гладкими окатанными камнями, затянутыми мхом. Артём неосторожно наступил на такой, и нога поехала как по льду. Повалился набок, вдобавок ко всему рассадив руку. Мать-перемать!