Возмущение своего сторожа Артём пропустил мимо ушей. Услышанное оказалось очень интересным, а мысли отвлекали от предстоящего обряда. С каждой минутой страх усиливался, и он был рад отвлечься.
На полу ворочался Крыс, и по его телу уже бежала дрожь изменений. Отказывался падать толстяк. На лице у него мелькнуло обиженное выражение, он зачем-то провёл рукой по окровавленной груди и… заревел.
— Успокойся, — не выдержал старший Перевёртыш. — Не будет с нами Тагира, не будет! — Он пояснил Захару: — Лёха Тагира сильно не любит. До драки раз дошло, да только силёнки немного не подрассчитал. Всё закончилось двумя треснувшими рёбрами и переломом руки у него и фингалом у Тагира. Наш виритник был сильно недоволен.
— Случилось?! — аж взвился Цурет. — Да вождь этих обнаглевших поргов спросил меня, собираюсь ли я вести его народ походом в… как это?… в землю обетованную. Совсем страх потерял, сволочь. Скоро в открытую командовать начнёт.
Забор огораживал некогда старый и запущенный сад, но Волны изменили его. Глядя на переродившиеся груши и яблони, теперь напоминающие невысокие, но кряжистые дубки с узловатой корой, усыпанные ярко-оранжевыми плодами всевозможных форм, он пытался решить простой вопрос: насколько съедобен этот кошмар Мичурина. Позавтракать он как-то не успел.
— Николай, Захар, подержите его. Боюсь, начнёт вырываться… — с ходу потребовал Хмурый, сосредоточенно уставившись на стрелу. Рукой он задумчиво теребил выскочивший из-за рубахи медальон. — Наверняка начнёт…