— Но ей проще жить с вами. Проще, потому что у вас нет времени заниматься сестрой и что-то ей запрещать. Насколько я понимаю, девочка круглосуточно предоставлена сама себе, пока вы… поете.
Позорно завизжала и запустила в Халлорана подушкой, которая стала причиной катастрофы с платьем. Подушечку, он, разумеется, легко перехватил на лету и отбросил на диван. Сейчас глаза его полыхали алым с такой силой, словно в иртхамской голове развели костерок.
Мы пролетели над горами — так низко, что казалось, зубцы сейчас процарапают дно, а потом взору открылась картина, от которой захватило дух. Бескрайние земли, черные как ночь. Голые бока скал, не прикрытые даже лохмотьями некогда сожженных деревьев, бесстыдно ласкал лунный свет. От этого они казались отполированными, словно камень, пролежавший в воде долгое время, — красноватые от большой луны и призрачно-белые под светом малой. Ущелье, долина, ущелье, все дальше от Мэйстона, все ближе… к чему?
— Всю жизнь прожили в Мэйстоне. Отец правил сорок три года, — хмыкнул он. — Мать занималась благотворительностью, это известно всем.
— Нет, — сказала я решительно и указала на миску размером с таз, которую надо бы помыть.
— Леона. — Руки иртхана легли мне на плечи, разворачивая. — Пойдем. Пообедаем и вернемся к занятиям.