Это он всерьез? Что вообще творится с людьми этой весной? Или я так погрузилась в мелочное выживание, что не замечала их особенностей раньше. Или все же сословные границы определяют куда больше.
На исходе первого месяца вдовства меня пригласили в библиотеку. Исхудавшей вороной, шелестя тремя черными юбками я устроилась на неудобном стуле. Петенька рассказывал, что в детстве отец мог часами читать ему нотации и требовал неподвижности. Садист.
Петенька еще плотнее сжал губы, взял меня за руку и повел внутрь.
— Ксения Александровна, что делать-то думаешь? — долгим взглядом уставился Фрол.
— Фрол Матвеевич, я, пожалуй, пока воздержусь от посиделок с господином Катусовым. — максимально нейтрально проговорила я.
— И что теперь? — произнес голос с каталки.