В то утро я гостей не ждала: местные знали, что просителей я принимаю лишь на юном месяце, а к полной луне старались напрасно в мой лес не соваться. Тенька услышала гостя первой. Насторожилась, навострила уши, тявкнула, привлекая мое внимание.
– Будешь пялиться – глаза выколю, – говорю ему.
– Зачем прощения просишь? – вздохнула бабушка. – Тебе жить. И выбор тебе делать… а то, что по-другому не могла, так знаю, сама тебя воспитала! Ладно, чего уж там, не за тем ведь меня звала? Силой зря разбрасываешься.
Болотница топь приоткрыла, выпуская смрад. Запузырилась трясина, выплевывая жижу вонючую, и наполз белесый пар оттуда. Тяжелый, ядовитый. Чуть больше вдохнешь – не очнешься. Так что я медлить не стала. Как охотники попадали на землю, так я косолапого за лапу и в низину. Голова от смрада закружилась, мишка заревел, но я держала крепко. Самой-то мне мальчишку не поднять… Он хоть и младше меня зим на десять, а выше на голову да на пуд тяжелее. Косолапый Таира схватил, и мы обратно бросились.
– Долгая история, Шаисса. И грустная. – Он тряхнул головой и снова улыбнулся, так что я, не выдержав, все же улыбнулась в ответ. – А рядом с тобой грустить не хочется! Ты ведь не поверишь, если я скажу, что искал тебя? Каждый день. Только не пугайся…
– Долго пропадала, Шаисса… Ждали мы тебя… А ты все не идешшшь…