Из окошка кухни было видно, что парочка стоит на берегу, смотрят на лес и озеро, держатся за руки. Я улыбнулась. Тень тявкнула, требуя угощения, и я потрепала собаку по голове.
– Это вы простите, Вересенья. – Он помедлил миг, нахмурился и поставил меня на пол. – Я вас напугал.
– Погибли. Давно. Я и не помню их почти… всю жизнь в Обители провел, служители мне родными стали. За отца и братьев.
– Прости, – прошептал он. – Я ведь говорю, история моя неинтересная… Лучше о себе расскажи…
Он голову опустил, ложку отложил и задумался.
Тень вновь тявкнула, соглашаясь со мной. Или просто напоминая, что солнце к зениту ползет, а бедная овчарка, денно и нощно несущая службу, все еще не кормлена! Я рассмеялась, налила Теньке молока. Та тыкалась мордой почти в кувшин, повизгивая от счастья и колотя хвостом.