Кардинал, мастерски воспользовавшийся слабостями «тарасовцев», собрался всё поменять. Обеспечив близким безопасность, организовав смешанные отряды, он смело мог начинать нечто вроде военной реформы.
С присущей ему безжалостностью расставив акценты во взаимоотношениях, Хмурый начал задавать вопросы. Артёму пришлось долго и обстоятельно описывать круговерть событий, в которых он оказался после побега. Кардинала интересовало всё, особенно напирал он на всякие странности и испытанные ощущения. Знаки из развалин и вовсе попросил зарисовать в тетрадь.
В палисаднике возилась грудастая тётка в цветастом халате. Рыхлила землю, рядом стояла лейка. На ступеньке у крыльца сидел мальчишка и медитировал, иначе не скажешь. Его ровесники по улицам носятся, мяч гоняют, а он глаза прикрыл и замер. Спина прямая, точно шест проглотил. Перед ним устроился ящер — в лицо заглядывает и сопит. Чудеса.
Невдалеке остановились несколько прохожих и принялись куда-то показывать пальцами, оживлённо комментируя увиденное.
— Что, сынок, обидел кто? — вдруг поинтересовался старческий голос с тщательно запрятанной хитринкой.
— Представь себе, что мы на базаре. Я предлагаю свои знания, опыт, влияние и защиту, а взамен прошу одного — верной службы. Как военный вождь!