– Сварю, – пригрозила я ей. Ворона еще головой покачала и ушла по потолочной балке в угол – думает, там я ее не достану. А я зашипела, как хлесса рассерженная, плюнула снова, но теперь в кружку. Добавила туда воды, календулы и тысячелистника накрошила, полыни горькой, боль забирающей. И пошла за порог. Сунула кружку в распухшие руки служителя.
Служитель вошел, покосился на меня, отошел подальше. Понимаю: сидит страшилище такое, хохочет само с собой, потешается… Не объяснишь же, что я уже столько лет одна, так что же теперь, лишь слезы лить? Так уже все вылила, целое озеро вон, за леском. Деревенские девки не зря туда купаться бегают, чуют, что водица непростая…
– Жива да здорова, – улыбнулась я. – Спасибо вашему заступничеству. Народ хмельной, вот и разбушевался…
– Так у вас же кот есть? – удивился служитель.
– Есть. – Я пригладила мальчишке темный вихор. – Есть, Таир.
– Чего вам, тетенька? – звонко спросила она, а я скривилась. Вот уже и тетенькой стала… Вздохнула и повертела в ладони медяшку. Девчонка вмиг оживилась, оглянулась торопливо на спину кухарки да на краешек лавки присела.