– Шаи! – в один голос завопили «братишки».
– Зачем чужую боль забрала, глупая? Не тебе предназначалась.
– Нравится! – оборвала я. Надо же, приметливый какой оказался.
Но я отворачивалась, и демон вновь менял облик, разносил в щепки дорогое убранство покоев.
– От матери остался, – он снова любовно пробежал пальцами по рукояти. – Единственный подарок. Беречь завещала, сказала, что поможет он мне, жизнь мою убережет однажды…
Я все-таки приподнялась на локтях, села. Осмотрела свою повязку на груди. Это получается, что паренек меня перевязывал, пока я тут без памяти была? Переодевал? Он, кажется, понял, о чем я думаю, покраснел отчаянно, словно маков цвет, а потом вздернул подбородок.