— Иди, соколик, иди, — бормочет бабка Виолетта.
Цыганка перестает кричать. Я одной рукой держусь за голову, чувствую что-то мокрое, видимо, у нападавшего на меня на руке был перстень. Пытаюсь привстать, когда получаю еще под ребра ногой. Удар выбивает из меня воздух, резкая боль перехватывает дыхание.
— Да, собака точно моя, Ричи, черный кобель немецкой овчарки, 6 лет, особая примета — белая шерсть на груди. Часто вы таких встречали?
Мне хочется ответить что-то типа гордого «Ему надо, пусть сам и подходит», или сослаться на дела и уйти. На кой черт они мне сдались? Не сегодня-завтра я перееду и этих товарищей больше не увижу, так к чему мне тратить время на общение с ними, опускаясь до их уровня? Но вместо этого я смотрю на беседку, вижу несколько пар глаз, наблюдающих за нами и чего-то выжидающих, говорю «Ладно» и просто иду за Сявой, решив докрутить ситуацию до логического конца.
От нарисованной картины рот наполняется слюной. В салоне машины жарко, я зеваю, но поддерживаю беседу.
— Слушай, — вдруг напрягается Павел. — А ты не свистишь?