Рядом завозился напарник, вернув Захара обратно на землю. Чёрт, заигрался. Раздосадованный Ненахов перевёл ствол обратно на окно с пулемётом. Ему показалось или там действительно сгустились тени?
— И то хорошо, — сказал Цурет и устало добавил: — Ещё раз спрашиваю. Сколько ты ещё будешь тянуть с ритуалом?
Кардинал о чём-то вполголоса переговаривался с Тагиром, перед ними шагал напряжённый и собранный Вадим. Все при деле, один Захар не мог думать ни о чём ином, кроме как о сонме паразитов, наверняка обитающих в грязи подвала. Прочитанная однажды книга о тропических болезнях оставила ощущение страха и гадливого омерзения, а некоторые её фрагменты нет-нет да и всплывали в памяти. Вот как сейчас.
Чертовщина какая-то! Так просто не бывает! Не хрусталь ведь и не фарфор, чтобы так вот сразу, вдребезги. Уже забыв о боли, он присел на корточки и с детским любопытством поворошил остатки шара пальцем. Вроде бы ничего особенного… И Ненахов пропустил момент, когда россыпь песка вдруг обернулась лужицей липкой грязи: отвратительной на вид, источающей жуткое зловоние и разъедающей кожу.
— Кто так строит?! Кто так строит, я спрашиваю?! — продолжал разоряться Тагир, оставив в покое голову. Лазовский разглядел у него на лбу здоровенную шишку с ссадиной посередине.
Тропинка вывела к дряхлому забору, согнувшемуся под тяжестью облепивших его лиан. Нескольких досок не хватало, и они воспользовались образовавшимся проходом. Лёха едва не наступил на ползущую по своим делам змею, но вовремя отдёрнул ногу.