— Где получается? На газовом заводе — немного, а на крекинг-реакторах — много. То есть на новых реакторах, каталитических. А тебе зачем?
За небольшую денежку (кинул в кружку для пожертвований серебряный доллар) мне позволили подняться на колокольню местного храма имени святого Франциска, откуда весь город был виден как на ладони, после чего пришлось вернуться в гостиницу за мотоциклом: в ширину-то Монтевидео был метров пятьсот, но в длину тянулся явно на несколько километров.
А печка нужна была для того, чтобы отливать цилиндры новых моторов, на этот раз — стальные.
Сошников у меня получилось шесть штук: я попарно свинтил (нарезав из проволоки шплинтов) по паре заготовок, согнул их, свинченный край — опять заточил до остроты ножа. Из неиспользованной для ремонта сохи дубовой палки сделал ось сантиметров семи в диаметре, насверлил в ней дырок для зерен, потом соорудил ящик для зерна… Один обрезок железа пустил на нож для небольшого самодельного рубанка. Нож получился паршивым, тупился быстро — но я все же смог настрогать довольно ровных дощечек из дров, лежащих в поленнице.
— Вот, смотрите — сказал хозяин заводика, открывая небольшую дверку сбоку здания: завод представлял собой довольно просторный цех с выходящими на улицу (и заколоченными) воротами, но сбоку был еще один небольшой вход в огороженную контору. В цеху же стояло несколько станков, у задней стены громоздилась паровая машина.
Поэтому местные пейзане были подряжены на ловлю дюжины молодых зверушек (неизвестно, сколько выживет после путешествия через океан), и за ними присматривать был приставлен единственный мальчишка-казак, взятый отцом в экспедицию. Мишка Головин (сын есаула) за зверями ухаживал хорошо и, назначенный моим денщиком, занимался зверями и на обратном пути: отец, после того, как Мухонин рассказал про постоянные гражданские войны и крестьянские бунты в Латинской Америке, решил что дома сыну будет поспокойнее.