Однако же, как ни странно, разуверил меня в этом именно тот, кто и натолкнул на столь непатриотические мысли. Во время очередного посещения "института" где-то через неделю он просто спросил — а чего, собственно, я хочу добиться. И, где-то через полтора месяца принёс свои соображения, на восемнадцати листах.
Но начались "неприятности" не в Минске, а в Калуге.
— Валерий Георгиевич, тогда у меня будет несколько иное предложение — мне неожиданно пришла в голову забавная мысль и я, пока не забыл, решил с подполковником ею поделиться. — Я хочу предложить вам, не как офицеру Арткомиссии, а как просто русскому офицеру, сделку. Нет, ничего бесчестного — поспешил я добавить, увидев, как он дернулся — просто договоренность двух частных лиц, равно недовольных бюрократами. Вы, как человек, оружие знающий и любящий, увидели у меня забавную игрушку — и я вам ее дам поиграть, бесплатно естественно. Наиграетесь — отдадите, ну а нет — так я себе еще сто штук таких наделаю. Ну а вы, видя, что сам я в оружии понимаю мало, порекомендуете мне парочку артиллерийских офицеров в отставке — ну мало ли, может кто по ранению к службе не годен или с начальством не ужился. Пусть они все мои поделки у меня же и испытывают, до ума доводят. Но это — еще не все.
— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость, казачат сейчас проучат. А вот по поводу коней… ярмарка-то прошла давно, так что есть лошади, да не самые хорошие…
Евгений Иванович тихонько хихикнул: согласно намеченным с ним планам ему предстояло за следующие три месяца чуть ли не утроить станочный парк.
— Нет, не изобрела еще, не получается. И вообще, ничего такого, чего ты сам не знаешь, я тебе не скажу.