— Зачистить? Толпу магов? — удивленно выдохнула орчанка. — Ты в своем уме?
— Ник, понимаешь… тут такое дело… Я решила отправить весточку отцу. Написала, что у меня все хорошо, что документ найден, а мы возвращаемся в Ирхон, и воспользовалась передатчиком.
Да что там! Даже ночью Ушастику не удавалось от нее избавиться, поскольку его сны больше напоминали кошмары и не приносили желанного облегчения. И понятно теперь, отчего первым делом Дар полез выяснять мой болевой порог. Тем, у кого он низкий, тренировки лесных стражей категорически противопоказаны. Либо загнутся в процессе, либо свихнутся от запредельных физических нагрузок (последнее — не такая уж редкость, судя по воспоминаниям братишки).
— А как же охранная магия? — напомнила Мурка.
Что же получается, удивительные способности к поглощению силы, из-за которых Лидий настойчиво предлагал мне стать его подопытным кроликом, — всего лишь результат не доведенного до конца ритуала? Судя по побывавшему на моем месте Дару, так и есть. Тогда понятно, почему сразу после бойни священники отправили за мной погоню. Рядовой пленник, пусть даже свидетель запрещенного ритуала, вряд ли был им настолько интересен. Иное дело — человек с объединенной энергетикой, который способен привлечь внимание магов и раскрыть главный секрет церковников, на котором столетиями держится их влияние.
Ел я, не чувствуя вкуса. Интересно, это зелья виноваты в том, что на меня такой жор напал, или дикий голод — закономерный результат проявленного рвения на тренировке? Думаю, последнее. К слову, я понял, почему, несмотря на риск, передача памяти используется у эльфов в процессе обучения как демонстрация необходимого результата. Когда на собственной шкуре ощутишь, что именно должно получиться, появляется лишний стимул заниматься усерднее. Во всяком случае, со мной именно так. Понимание того, что ты УМЕЕШЬ, но не МОЖЕШЬ, заставляет чувствовать себя каким-то ущербным, неполноценным, а приятного в этом мало.