– Хочеш-шь сказать, кто-то смог их уничтож-жить? – внезапно понизил голос светлый, шипя как разъяренный змей. – После того, как вы поклялись, что эти твари магически неуязвимы, а силой превосходят исходный образец в два с половиной раза?! Вы что мне голову морочите, стервецы? Я зря потратил на вас время? Или, может, вы просто выпустили из-под контроля своих уродцев и мне надо ожидать претензии от герцога, у которого скоро не останется подданных?!
– Томас! Тома-а-с, иди сюда! Я разрешаю показаться!
Я с пришибленным видом опустил голову, стараясь стать как можно более незаметным. Но на меня и так никто не смотрел. Кому интересен талантливый и любящий ввязываться в неприятности подросток, когда вокруг творятся такие жуткие вещи?
Вечер. Полумрак. В камине изредка потрескивают догорающие дрова, а в стоящих рядом креслах неторопливо допивают вино два хорошо понимающих друг друга человека.
На графа стало страшно смотреть. Он побагровел, вены на его лбу вздулись, кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Казалось, еще немного – и он не выдержит, кинется на старика с кулаками или же испепелит его вместе с креслом.