– Видали? – повернулся Тимур Тимурович к полковнику Смирнову.
– Тимур Тимурович, – неожиданно заговорил из угла Володин, – а ведь это духи были.
– А помните, совсем недавно, когда мы отпустили коней, переправились через реку Тэндзин и побрели к воротам Расемон, вы говорили о тепле другого тела, лежащего рядом? Разве это не то, к чему устремлялась в тот миг ваша душа?
Я обратил внимание на пластику движений Чапаева – он говорил, равномерно поворачиваясь из стороны в сторону и энергично рубя воздух перед своей грудью желтой кожаной ладонью. Смысл его убыстряющейся речи ускользал от меня, но, судя по тому, как рабочие вытягивали шеи, вслушивались и кивали, иногда начиная довольно скалиться, он говорил что-то близкое их рассудку.
– Скажите, – заговорил я, покосившись на него, – а почему вас называют черным бароном?
– Увидьте самого себя, – сказал барон. – Извините за невольный каламбур.