Я переглядываюсь с Димом. Мы оба уверены, что не было никаких психотропных – мы бы увидели их в посмертной маске, в эмофоне.
Я въехал сквозь арку в тесный тенистый дворик, обжатый дореволюционными четырехэтажками, легко нашел «октавию» Малахова, заблокировал ее своей машиной и принялся ждать.
Глубоко вдохнуть. Поморгать. Сжать-разжать кулаки. Никаких бесконтрольных эмоций. Никаких бесконтрольных… Ага, конечно. Потрясение, шок. В глазах темнело, в висках стучал пульс. Дело не в трупе как таковом – я повидал их десятки, если не сотни. Дело в том, чей это труп.
– Прошу, побереги силы. Ты все равно не попадаешь, только зря тратишь энергию.
– Ежемесячный журнал, тираж восемьдесят тысяч, всеукраинский, – Сан Дмитрич безупречно педантичен при сборе информации. – Публикует материалы, связанные с культурой, религией, философией. Иван Березин работал здесь шесть лет.
На меня посмотрели, как на лунатика. Пока я не раскрыл рот, был вовсе невидим в тени Мариши.