- Генрих, у вас ведь восприятие светописи, насколько я помню, связано с обонянием? Какой запах вы ощутили, глядя на снимки? Были какие-нибудь подсказки?
- Простите, сударь, - сказал хозяин, - но я уже собирался...
- В данном случае паранойя не помешает. Я не шучу, Теодор. Если вы разыщете Сельму, будьте осторожны, как никогда. Перестрахуйтесь двадцать раз, прежде чем к ней соваться. Да, я давно не испытываю симпатий к вашей конторе, но все-таки не хочу, чтобы завтра вас нашли с шипами в глазницах.
Четверть века назад, когда король взошел на престол, народ, в большинстве своем, ликовал. Что и неудивительно - Альбрехт, в отличие от своего отца-старика, прямо-таки лучился энергией. Он не сидел на месте, а ездил по стране и увлеченно общался с подданными. Умел поладить с любым - от чопорного аристократа до разорившегося крестьянина. Мало кто сомневался, что именно такой человек и нужен Девятиморью, чтобы пришпорить застоявшуюся клячу истории.
Донесся откуда-то глухой рокот, похожий на раскат грома, сложился в бессмысленные слова, что-то вроде: 'Первый подскажет'.
- Хорошо, хорошо, сестрица. А теперь прости - меня ждут дела.