Бруно, которого не посвящали в истинную историю приемного сына Сталина, прислушался, но остался спокойным. Он уже привык, что его друг – человек совершенно необыкновенный, так что одной необыкновенностью больше, одной меньше – разница неощутима. Христо же, услышав ответ, задумался.
– Да ты, пожалуй, разгонишь… – мастер усмехнулся, отчего лицо пошло сеткой морщинок. – Только разгонять придётся очень многих. Тут в заводоуправлении уже целые династии образовались…
– Ну, интонация, во всяком случае, понятна, – хмыкнул Сашка. – Только давайте-ка сразу договоримся, товарищи: ТОВАРИЩ СТАЛИН – один. Другого не существует. И его сейчас здесь нет. Всем всё ясно?
Нестройное «Ура!» огласило окрестности, и двадцать девятый полк поднялся в атаку. Красноармейцы плотными цепями двинулись следом за машинами. Хотя польские пулеметы и замолчали, а бежать по полю все-таки страшновато. А за танками хоть какая-то, а защита. И в цепи, где буквально плечо товарища ощущаешь – полегче, чем в одиночку, да перебежками…
– Спасибо, Жоакин, но вам еще надо семью кормить. Берите-берите, вам они пригодятся.
– …Где этот Маркевич?!! Где эта гнида казематная?!! – орал Буденный. – Зарублю! Своими руками задушу эту …!! – тут он обернулся к своему начальнику особого отдела Ковалеву. – Ты! Ты какого хрена здесь столбом стоишь?!! Тебя мне Берия зачем навязал, чтоб ты здесь штаб армии украшал?!! Через час чтобы этот Маркевич у меня здесь стоял, без петлиц и без орденов, но при кандалах! Исполнять, мать твою за ногу, да и об угол!!!