— А ты не будешь? — спросил он. С явной надеждой на отказ, но — все-таки спросил.
— Может, вы еще и разбавите человеческой свою кровь?
Невзирая на все сомнения Бельфенора, момент выписки все-таки наступил, причем случилось это всего через трое суток после попадания огневика в госпиталь. И в этот день, запоздало вспомнив об одном важном деле, я решила встать пораньше.
— Не надо формальностей. Счастлив видеть тебя в добром здравии, пусть и в подобной обстановке. — Взгляд его красноречиво обвел доступное пространство, в которое попали облезлая стена, покосившийся шкаф и потертое кресло. Комната убранством напоминала кабинет, Фель сидел во главе стола, а мы все — вдоль другого стола, приставленного ножкой буквы «Т», так что, кроме светлого, чужак никого заметить не мог, а мы могли рассматривать его чуть искаженное изображение с обратной стороны линзы. Законы оптики здесь соблюдались лишь отчасти, а линзой это окно называлось в основном за внешнее сходство. — Что-то случилось, Бельфенор?
Собственно, подтверждение именно этого я и могла наблюдать: о странном оборванном мальчишке, умудрившемся успешно прятаться в пещерах много лет, Фель заботился. По-мужски скупо, сдержанно и без излишних сантиментов, не бледнея при виде выпирающих ключиц и тощих коленок в просветах драных штанов, но — искренне.
— Вы хотите прибыть сами? — В голосе светлого прозвучало искреннее удивление.