— Тебе рассказать, где находится большинство наших специалистов-вещевиков, или сам припомнишь? — скучающим тоном уточнила Тилль. — А те, кто остался жив, слишком заняты более важными вещами, чем обеспечение комфорта горстке бледнорылых.
Если бы еще у меня в душе все выглядело так же тихо и безмятежно!
Настоящая война и настоящие смерти оказались совсем не такими, какими я их представляла. В них не было ничего торжественно-возвышенного и красивого. Страшно, больно и очень грязно — вот из чего война складывалась на самом деле. Настоящий героизм чаще всего заканчивался смертью, а за настоящие подвиги часто некого было награждать.
— Нет, что ты, — опомнился он. — Ты меня извини, просто это…
А мне против ожидания стало хорошо, настолько хорошо, что не осталось сил встряхнуться и освободиться от этого наваждения. Да и… если совсем честно, не хотелось. Уже очень, очень давно мне не было так хорошо и спокойно, как сейчас в этих объятиях. Если вообще хоть когда-нибудь было…
И я от всей души искренне болел за Валлендора. Хотя бы для того, чтобы отвлечься от желания свернуть Владыке шею.