— Почему вы плачете? Светлые же не плачут! — упрямо нахмурился Инталор, а его дедушка улыбнулся легко и иронично, утирая костяшками пальцев все-таки сбежавшую по щеке предательскую каплю.
Да что у них там случилось и чем им может помочь оборванка?
— Жестокая! Да еще и древняя, как снобизм светлых. И за что я тебя только люблю? — с притворным трагизмом проговорил он.
— Тай, уймись, — поморщился я. — Любой танец складывается из чувства ритма, умения владеть своим телом и чувства партнера, если таковой есть. Первые две способности прекрасно развивают тренировки со струной, о которых ты отзывался столь пренебрежительно. Да и третья в конечном итоге тоже неплохо развивается боевой практикой.
— Она права. Во всем права. Я… действительно редкая тварь, — нервно усмехнулся он. — Я… боги! Мне было тридцать шесть, когда она родилась, я сам только начал учебу… — Стихийник запрокинул голову и зажмурился, пару раз слегка стукнулся затылком о старое потемневшее дерево.
Именно эти размышления одолевали меня, пока я разыскивала в госпитале кого-то, с кем можно оставить детей, а стихийник относил собственный улов в здание бывшего отделения темноэльфийского посольства. И потом, уже в правлении, когда мы дружно разыскивали хоть одного пространственника, способного обеспечить связь, они не оставляли меня в покое.