— И что он делает? — озвучил общий вопрос Мельхиор, потому что хаосит явно решил выдержать театральную паузу.
Эль Алтор впился в лицо мальчика жадным, пристальным взглядом, а тот ответил настороженным опасливым любопытством и недоверием. Немая сцена длилась невыносимо долго, и если бы не побелевшие костяшки пальцев, сжавшихся па резных подлокотниках кресла, можно было бы предположить, что светлый спит с открытыми глазами.
— Похороны? А-а. Слышал ли ты, любезный друг мой, когда-нибудь об отреченной земле и связанном с ней обрядом? — менторским тоном начал Тай, но запнулся, увидев мой злой взгляд, и виновато кашлянул. — В общем, магия старая, ее сейчас мало кто помнит, но в архивах есть. Не знаю уж, где его откопала эта крошка, но наш Пресветлый так бесился — изумительное зрелище, я в тот момент почти смирился с поражением.
Расчет Валлендора оказался верен: после такого удара, как представление меня, разговор завершился скомканно и быстро. Обвинять меня во лжи было глупо, незримо присутствовавшее за спинами светлых Великое Древо служило лучшим гарантом правдивости, а такие вещи, как принадлежность к роду, оно ощущало на любом расстоянии, и наверняка каждый из эльфов по ту сторону окна успел задать ему вопрос и получить ответ.
А, впрочем, вдосталь он не ел, пожалуй, все те тринадцать лет, что бегал здесь один. Потому и выглядел значительно моложе своих лет, а ему не могло быть меньше двадцати пяти. Вероятнее всего, даже ближе к тридцати. Тощий, почти прозрачный, мелкий, но — гордый. Ел и настороженно косился на меня, явно волевым усилием заставляя себя не заглатывать кусками, а тщательно пережевывать.
— Обещали принять в казармах, — развел он руками. — Не лучшие условия, но там, по крайней мере, цела крыша, имеются койки и через окна почти не сифонит.