Кончики торчащих между прядями волос ушей заметно порозовели — не то от смущения, не то от возмущения, — но эльфийка послушно вышла, напоследок ободряюще мне улыбнувшись.
А еще я, кажется, догадалась, от кого Танагриаль подцепила отношение к своему деду.
— Между милостыней и милостью богов огромная разница. Хотя, если разобраться, похожи не только слова, но и сам процесс, — проговорил он задумчиво, а потом раздосадованно поморщился. — Прости, я же сам просил отложить разговор на утро, а…
Лицо обдало прохладным ветром, пахнущим тополями после дождя и прелой листвой; именно так я всегда ощущал магию жизни и смерти. Слышать эти два запаха одновременно приходилось всего несколько раз, когда кто-то из старших целителей выводил меня из-за самой Грани.
Башня выглядела ровно как та урна — мятая, облупленная, но живая. Весь город выглядел так же, да и его обитатели, пожалуй, тоже. Часы на башне давно уже стояли, и пока она выполняла только свою основную функцию — фокусировала магические поля для облегчения работы порталов. Вернее, портала. Он пока тоже был один.
— Дедушкин, — задиристо отозвался эльф. — Эль Бельфенор сказал, что у меня есть дедушка!