Фель двигался во мне глубокими сильными толчками, до боли сжимая ладонями ягодицы, а я впивалась ногтями в его плечи, рвано стонала и не просила — требовала не останавливаться, еще и еще, содрогаясь от прокатывающихся по телу волн наслаждения. До тех пор, пока удовольствие не затопило меня до радужных искр перед глазами, отозвавшись эхом низкого хриплого мужского стона.
Через пару лет это место, наверное, будет выглядеть совсем иначе. Наверное, даже красиво. Я на это надеюсь, вот только… получится ли забыть нынешний трупный вид площади? Забывать эльфы умеют, но некоторые обрывки воспоминаний продолжают настойчиво скрестись в черепе и за грудиной. Как назло, все они из числа тех, которые и хотелось бы забыть, да не получается.
— Смотри, услышат духи твои шуточки, — укоризненно качнул головой полузверь. — А этот тут зачем? — мрачно поинтересовался он, недобро сверкнув на меня желтыми глазами. Я даже не шелохнулся — точно знал, что его взгляды, когти и клыки не помогут.
— В общем, нас в храм занесло, на алтарь хаоса, — грустно вздохнула я, внимательно разглядывая край стола. Однако темный неожиданно отреагировал молчанием, и я рискнула поднять на него взгляд. Выглядел Миль озадаченным и скорее настороженным, чем веселым, так что у меня немного отлегло от сердца.
— Тогда я даже знаю, как реабилитироваться, — оживилась Тилль. — Фель той ночью свой хайратник посеял. Когда мы танцевали, точно помню, он еще был. А вот утром — уже нет.
— Два раза, — медленно кивнул огневик, забирая пустую чашу. — Правда, оба раза случайно, и приходили они не ко мне.