И это не говоря о желании, пламенем вспыхнувшем в крови, стоило только коснуться.
Мы справимся. Мы просто не можем не справиться! Он всегда так отчаянно цеплялся за жизнь, он столько раз умирал и все равно выкарабкивался, что просто не имел права действительно умереть именно теперь.
Но Мельхиор оказался по-своему прав: несмотря на привязанность к земле и живым лесам, темные отстояли куда дальше от нас, чем дикие. Они носили необычные широкие штаны, рубахи с очень длинными, чуть не до пола, рукавами и странные долгополые жилеты с внутренней поверхностью, сплошь расшитой разнокалиберными карманами. Они строили высокие тонкие башни, спокойно противостоящие ударам стихии — грозам и землетрясениям. Они пели другие песни — тягучие и длинные — говорили на другом наречии — таком же напевном, тянущем гласные.
— Миль, а можно в подробностях, как все случилось? Или не в подробностях, а хотя бы по порядку? — недовольно вставила Тилль, и темный состроил виноватую гримасу.
Процесс интимной близости мужчины и женщины во все времена наделялся чертами более возвышенными, чем совокупление животных. Говорили о духовной близости, о слиянии душ, придумывали десятки поэтичных названий, и особенно старались в этом мои сородичи, всегда воспевавшие красоту природы и всех ее проявлений: «прогулка по звездной дороге», «прикосновение к вечности», «танец жизни», «пробуждение весны». Люди выражались проще, они называли это «заниматься любовью».