— Вы, чужаки, приходите, когда вас не ждут, — зарычал кузнец, продолжая стискивать плечо Ранилака с такой силой, что из-под когтей уже начала проступать кровь. — Приходите и устраиваете свару там, где не следует, вмешиваетесь в нашу жизнь. А страдаем мы!
— В общем, неудивительно, что многие расы в ВИКСе считают себя потомками основателей Системы и свысока смотрят на остальных — «диких», которые, не обладая необходимыми технологиями, были подключены к системе позже, как сырьевые по ресурсам… разума и генома. Да, да, действительно, что-то в этом есть. — Ранилак выдохнул воздух и оглянулся. — Где же этот харчевник? Провалился что ли? В глотке пересохло…
Шесть «малых модификаторов» на +30 к силе уже лежали в подсумке и еще шесть, но уже «средних универсальных» на +45, я сейчас заберу прямо с конвейера.
— С удовольствием. Кстати, не возражаешь? — посчитав нашу беседу достаточно доверительной для некоторой вольности с моей стороны, я показал Хорке трубку, которую достал из подсумка.
Над головой что-то громко затрещало. Быстро глянув вверх, я обнаружил, что на нас падает никем не управляемый лист Древа Смерти, на котором прибыли эти твари. Срубив острым краем макушку средней мачты, лист развернулся на ребро и громадной черной гильотиной под косым углом скользнул вниз…
Оба собеседника стояли на фоне воздушного судна, которое улеглось плоским дном на каменистую землю почти на самом краю обрыва. Размер корабля впечатлил. Если сложить вместе сотню тех лодочек, что я видел у пиратов, то может быть, и удалось бы скроить из них один такой кораблик. Выкрашенный в небесно-голубой цвет корпус от кормы до носа составлял не меньше тридцати метров, а высота его была не больше четырех. Я уже заметил, что плоскодонность — характерная деталь для местных воздушных судов, которым приходилось бороздить более беспокойную и эфемерную стихию, чем водные просторы. А значит, по элементарным логическим умозаключениям, такая характеристика как «подъемная сила» важна не только в отношении парусов, но и самого корпуса. Кстати, насчет парусов — их ткань, скроенная «зеброй» из бело-голубых полос, трепетала и весьма звучно хлопала на ветру даже с такого расстояния. Развернутые вширь и ввысь они еще больше визуально увеличивали и без того немаленькие размеры воздушного судна.