«Ранилак, присмотри за линарцем, чтобы еще чего-нибудь-то не выкинул».
— Ух ты, а следы и впрямь неслабые, — шепнул по чату Ранилак, выглядывая из-за лиственника в десяти метрах справа от меня и деловито обновляя боевую ауру — по его телу пробежала волна едва заметного фиолетового сияния.
— Грабят, говоришь, — я усмехнулся, выбивая из погасшей трубки пепел и борясь с искушением заложить следующую порцию табака — очень уж приятный для нервов процесс. — Пираты, с которыми я столкнулся, едва успев появиться на острове, собирались меня прикончить и только потом уже ограбить.
— С чего такая уверенность? Чем я успел заслужить твое расположение?
— Запомни одно — самые неприятные нападения ожидают тех, кто неосмотрительно беспечен, — посоветовала Тамина, глядя на меня блестящими изумрудными глазами и едва заметно улыбаясь. Похоже, хотя бы ей моя судьба не безразлична. По какой-то причине я сумел заинтересовать дриаду больше, чем ее спутника.
«Парень» физически выглядел солиднее. Тоже стройный и худощавый, но крупнее девушки раза в три, хотя и не выше ее ростом. Физиономия, покрытая мелкими рыбьими чешуйками и обладающая характерными чертами ящера, не позволила бы ему сойти за мужского представителя дриад, хотя челюсти выдавались вперед не больше, чем у человека. Плотно облегающие тело и конечности доспехи чужака смотрелись не менее причудливо, чем лиственный прикид у дриады. Панцирь, поножи и наручи были словно склеены из искусно вырезанных кусочков от разных ракушек, образуя пеструю мозаику, причем все подогнано так тщательно, что не видно швов. Вооружен этот тип был странного вида полутораметровым копьем, выглядевшим, как поделка из кости. Заметное шарообразное утолщение посередине «древка», сразу за хватом для руки, видимо, служило своеобразным эфесом, а широкий и длинный листовидный наконечник переливался перламутром, словно внутренняя поверхность морской раковины.