Мужчина взял мою руку, положил на сгиб своего локтя.
Папа лежит в постели весь такой… больной. Подошла. Лоб горячий, щеки пылают.
Мы с Андреем довольно долго стояли, облокотившись на широкие перила каменного парапета, и молча любовались на погружающийся в ночь город.
— Впрочем, идем, — когда мы почти доехали на лифте вниз, вдруг сказал Виктор.
— Откуда ты знаешь, что я ей дарил? — также подозрительно прищурившись, спросил Андрей.
Дверь открывается, являя мне своего пассажира. Гайне! Ничего себе!