— Это… Валерия… — кажется, мой шеф уже и сам не знает, что лучше сказать. — Моя сотрудница. Валерия, позволь представить. Моя мама Ирина Алексеевна.
Утром вытащила из шкафа серое платье — то, что покупала вместе с красным платьем, и туфли в тон. Нет у меня сегодня настроения, чтобы выделяться. Главное, видно, что платье дорогое, новое и вполне достойное.
А что если сейчас Гайне скажет: «Валерия Николаевна, я же вас предупреждал. Вы уволены!»
— Я‑то как раз нормальная, — холодно ответила я, направляясь к выходу.
— Да, Валерия Николаевна? — в голосе Чудовища слышу предвкушение. Ждет, что сорвусь, начну возмущаться, а может даже нахамлю. А в идеале громко хлопну дверью и уволюсь. Не дождется.
Попыталась сдвинуть руку Андрея на какое‑нибудь более приличное место. Радов позволил передвинуть свою ладонь ближе к коленке, но потом одним медленным движением, не замечая моих попыток остановить его руку, провел ладонью обратно вверх, вызвав на моей коже мурашки. Причем рука Радова оказалась после возвращения в еще менее приличном месте, а мужчина еще и стал неспешно поигрывать пальцами, эдак задумчиво поглаживая подушечками чувствительную в этом месте кожу.