– А я говорил, что не знаю, что там – еще раз повторил Колька.
– Чего все четыре маленьких звезды на одну большую не махнешь? – тем временем спрашивал Герман у Крылова.
– Да я и не знаю ничего – растерялась женщина.
– Потом Глеб Иванович пошел туда, в тоннели – тетя Паша поёжилась – Я была тогда в его кабинете, когда он решение об этом принимал. Барченко против был, он считал, что с такой сущностью лучше не договариваться, что легче его жертвами задобрить. А Бокий сказал – «Жертв не напасешься. И делу это вредить будет, первая линия метро должна быть сдана к тридцать пятому году. Значит – надо договариваться». И пошел.
Кровосос, кстати, оказался знатный. Было ему лет за сто, он родился еще до революции, и, надо думать, за это время много народу успел выпить, за что теперь и понесет заслуженную кару.
Ровнин проследовал в центральный кабинет, махнув приглашающе Кольке. Войдя в кабинет, он снял пальто, повесив его на вешалку, стоящую в углу и посоветовал молодому человеку сделать то же самое.