Я стояла посреди тумана на четвереньках. Внутри бултыхалась та самая чистая вода из питьевого фонтанчика. Гул в голове усилился. Будто где-то в мозгах протянули высоковольтную линию. Раздражающий звук, застывший на одной ноте. Не больно, но сводит с ума. Отмахнуться не получалось. Сейчас меня не волновали ни возможные преследователи, ни глаза нечто, смотрящего из тумана. Ни паники, ни страха, ни желания спрятаться или убежать. Скорее наоборот.
Ввиду моих регулярных посещений подземелий спать не хотелось совершенно. Это плюс легкое беспокойство, и я решилась на ночную прогулку по селу. Вторую на моей памяти, но в этот раз к явиди, а не куда глаза глядят.
— Не волнуйтесь, пока хозяин не отдаст специальный приказ, это не смертельно, — по-своему истолковала мои эмоции незнакомка, — неприятно, даже страшно, — девушка помрачнела, — особенно в первый раз. Несколько часов без света, воды, без определенности, замурованной в замкнутом пространстве, в неизвестности, — взгляд стал отсутствующим, девушка погружалась в воспоминания.
— Он мой, — с нажимом повторила я, обходя машину, — даже Тём признал это.
Ближе к обеду я все-таки встала и побрела вперед прямо с одеялом на плечах, будто охотник заложил в тело программу идти и все. Слава святым, перед переходом меня уже ждали. Помню, как почти упала на руки Пашке, и она уложила меня на заднее сиденье старенького военного уазика. Позднее я гадала, кто на нашей стежке ездит на таком, но так и не узнала. Водителя видела лишь мельком, вроде мужчина, вроде с русыми волосами. Как меня привезли домой, не помню. Следующим отчетливым воспоминанием был староста, всматривающийся в мое лицо и что-то спрашивающий. Но я не слышу ни слова. Размытые силуэты проступают пятнами, иногда вспыхивая и поражая четкостью линий, иногда тускнея и отдалялась. Затем я вижу Константина, стоящего возле кровати, совсем рядом, и смешивающим жидкости в стакане. Я стараюсь отползти от черного целителя подальше. Меня хватают и возвращают на место, держат за руки и за ноги, пытаются разжать зубы и влить его снадобье. Я сопротивляюсь, но они побеждают, и в горло вливается тягучая холодная жижа. Я пытаюсь кричать, но не могу, так как проваливаюсь в темный колодец. Одно хорошо — поле этого цветные пятна оставили меня в покое.
— Плевать, — лениво протянул он, — чем скорее все забудут о Петре «как его там», тем лучше. Избавляйтесь.