Мы пошли через два узких коридора, через переход с прозрачной крышей, сквозь которую в замок заглядывали звезды. По лестнице вниз, куда более широкой и нарядной, чем предыдущая, с вычурными перилами, золотистым ковром и изящными плафонами светильников вдоль стен. Послышались гул разговоров и тихая музыка.
— Да мне все равно, кто и что думает. Я кокну это драгоценное яйцо об ее башку, если она еще раз пристанет ко мне с какой-нибудь чепухой.
Алисе было года четыре. Я расслабилась, ведь давно ничего не происходило. Мы ходили в ясли, потом в садик, никаких жалоб. До сих пор не знаю, чего это стоило Кириллу. Тогда я позволила себе поверить, что моя дочь — обычный ребенок, мне очень этого хотелось, и для этого я готова была обманываться и обманывать других. Тем более что белесые кисточки на ушках выпали еще до года. Ну и что, что зубки чуть острее, чем у других детей, и ни педиатр, ни стоматолог отклонений не находили.
— Я знаю, где они. — Голос Семеныча доносился от входной двери.
Этого знания мне и не хватало для спокойствия.
Я подняла брови, прошло уже три дня. Сколько же я спала?