— Ни малейшего следа, ни на доме, ни на ней. — Семеныч отступил.
— Теперь-то эти дурни обзавидуются, — с чувством продолжила я. — Все девчонки твои.
— Да прям, — он засмеялся, — еще как сможет, расскажешь, и как таскала конфеты из буфета у бабушки, и как заметала мусор под ковер, а захочет — будешь ему серенады под окном петь. Но провести повторный, это важно, «повторный» допрос о том дне он не сможет. Ты прошла все три стадии, он вычерпал ситуацию до дна. Одна тема — три ступени, потом иммунитет. Пусть спрашивает хоть до посинения, можешь молчать. Хуже, если бы он остановился на первой или на второй, оставив хоть что-то про запас. Это как с лекарствами: даешь больному более сильное, и он уже не чувствителен к предыдущему. — Гробокопатель развел руками.
Что именно надо дурной девке в овраге с кучей камней, мне придумать так и не удалось.
Святые, что с моим голосом? Тоненький мышиный писк и то звучит громче. Я несколько раз моргнула, привыкая к свету. Темные деревянные балки на фоне беленого потолка. Значит, я дома, в кровати, в спальне, рядом сидят Тина и старик.
Мы выполнили приказ Седого в этот же день, до заката. Вихрь за спиной ведьмака собрался семь раз, прошел через тела опор и амулеты. Сегодня исключений не было. Заклинание миновало меня, вызвав дрожь испуга и отвращения. Магия прошлась по телу ржавыми граблями, гадкое, но, слава святым, короткое ощущение.