– В смысле капитал теперь делите поровну, – добавил к моему пожеланию Юрао.
– Леди Тьер, – встревоженно окликнул Савен.
Я промолчала, все так же глядя исключительно на свои руки.
И гномы шумят, звон такой, что не только вороны, но и мыши летучие всполошились, разбушевавшиеся воины поют воинственное «Ух вломим!», дети цветами уже не столько на дорогу, сколько друг в друга бросаются, мы с Юрао в толпе гномов, а у адептов Академии Проклятий глаза все больше и больше становятся…
А я не могла понять, что со мной… Нет, теоретически я понимала, но как самой себе объяснить, что легкое прикосновение губами к вмиг похолодевшим пальцам может все нарастающим теплом отзываться где-то глубоко внутри? А внимательно отслеживающий малейшую мою реакцию магистр осторожно перевернул ладонь и уже совсем иначе, чувственно прикоснулся к тыльной ее стороне…
Он молча накрыл пластину ладонью. Когда убрал – крови там уже не было, силуэта магистра так же, да и шума потустороннего мира, через который осуществлялась связь, тоже.