Сергар промолчал, настороженно глядя на «галстучника», вернее, на его толстые губы, шлепающие, мокрые, блестящие, будто он только что съел что-то жирное.
Верный признак того, что плоть восстанавливается нормально. Если бы нет – лекарь ощущал бы только неприятный запах, только смрад, и чем ближе к смерти, тем запах тлена сильнее. Пока не исчезнет совсем вместе с душой пациента. Мертвец в магическом пространстве не «пахнет» ничем. Нет души, нет и «запаха».
А девка хороша, да. Завидная сучка! Для породистого кобеля… не для него, «чурки» и «водилы»!
Вряд ли найдется хоть один такой человек – если только не считать совсем маленьких детей. Каждый по сути своей винтик в огромной машине, именуемой «жизнь».
– Тихо ты! Дай трусики снять! Я знаю, что мужики любят это делать сами, но у меня дорогое белье, и не дай бог ты его лапищами-то порвешь! У меня парень был, давно, так он мне такие красивые трусики французские порвал, пидарюга, что я всю ночь плакала! Ой, прости… не хотела.
Спустился на ровное поле – гладкая поверхность была упругой и слегка светилась сине-зеленым. Усмехнулся – это что, так воспринимается мозг? Его поверхность? Так она ведь не гладкая! Она вся в бороздках, в извилинах!