Баба заголосила, пошатнулась и вдруг трезво взглянула на Надиену.
О подвигах он перестал мечтать после пары месяцев службы, еще в учебном подразделении боевых магов, где ему популярно рассказали, кто он есть такой.
Пистолет вылетел из руки, грохнулся на пол, и удар в пах ногой свалил противника.
– Вот… спрячь! Вечером подкрепишь силы. На компресс, так сказать!
Осмотрел себя – если не считать порванного пулей и пропитанного кровью рукава рубахи – в принципе все в порядке, отмыть, отстирать – в глаза и не бросится. Ну… почти не бросится.
Тускло-красный, местами черный, он воспринимался как потухший уголек, и пахло от него так же – гарью, окалиной, чем-то неприятным, будто в очаг засыпали груду костей, и они теперь тлели, распространяя смрад.