Маша была очень недовольна тем, что ее разбудили, а когда оценила ситуацию – наскоро поцеловала нежданного любовника и унеслась, накинув халат, положив в карман трусики, чулки и лифчик. Только тогда Сергар уснул, без сопящей в плечо подружки.
– Миллиона четыре, не меньше! Пятитысячные!
Здоровила же свалился, подергиваясь, как всегда бывает после удара боевой молнии, а Сергар сел у стены, зажимая руку, по которой тонким ручейком стекала кровь, пропитывая рукав рубахи.
Постояв, посмотрела по сторонам, уцепила Нинуху за толстопалую руку и, пятясь – как муравей здоровенную гусеницу – потащила женщину во двор. Старые мышцы натянулись, суставы трещали, в глазах плыло, но туша пьяницы медленно, но верно вползла во двор и устроилась на траве-подорожнике, укрывавшей площадку перед летней кухней.
«Вот как встанешь на ноги, пацанчик, я тебе их и подгоню! Будешь на клюшках шкандыбать, а как навостришься – вернешь!»
А теперь представьте, что он вечен! Что он навсегда! Что нет никакой надежды на смену власти!