— Сам не понимаю. — Он покрутил головой, будто воротник тесный. — Может, свыше подсказали. Сначала просто жалел, а потом…
Откровенно говоря, сбежавшее вместе с кораблями турецкое начальство после взятия Кафы оказалось крупной неожиданностью. Сражаться не торопились ни моряки военных судов, ни янычары. Вконец разложились, и дисциплина отсутствовала. При первом нажиме впадали в панику и удирали. Серьезно укрепленные города, обеспеченные припасами и получающие с моря поддержку и подвоз людей или амуниции с продовольствием, сдавались в течение суток.
— С огромным удовольствием. — Он хищно оскалился.
— Только не это! Я не хочу навсегда увязнуть в административных бумагах!
— Утешила! — сердито восклицаю, отталкивая ее. — Лучше бы промолчала. — И принимаюсь искать ногой тапочки возле кровати, чтобы встать.
— Это твой шанс, Николай. Я, Михаил Ломоносов, высочайшей милостью назначенный канцлером Российской империи, — я заметил, как Рихтер покосился с изумлением, — обещаю: раскроешь дело, и быть тебе высоко. Нет — не обессудь. Полиция нужна и на Камчатке.