Первое. Некое действие квалифицируется как преступное, статья (или параграф) в Судебнике малоизвестна или применяется редко, люди о ней не знают. Последствия самые печальные. Dura lex, sed lex — закон суров, но это закон, говорят юристы.
Притом, честно говоря, даже при попытках слегка облегчить жизнь на принадлежащих мне фабриках, за неимением приличной вентиляции воздух в помещении душен и неприятен. В семь часов рабочие уже на фабрике. В полдень часовой перерыв на обед, и снова работают до семи вечера. Всего в общей сложности работают одиннадцать часов. И это считается не слишком много.
Прямо не посмеет спросить. Не из страха, просто в курсе, что, случалось, такие вещи срабатывали через годы и дальними планами я редко делюсь даже с ближайшими помощниками и друзьями. Не выгорит — некому станет напоминать в следующий раз о неудаче. Тоже самолюбие имею и не всегда готов объяснять, откуда вывод получается. Не говорить же — подгоняю под заранее известный ответ.
— Я действительно так думаю. Чуть ранее вы, ваше величество, назвали меня циником. Я скорее государственник. Важен общий результат для страны. А счастья каждому никто не даст. И любой рассуждающий о благе для народа вообще пытается в первую очередь протолкнуть собственные интересы. Надо понимать, что если одному становится лучше, то другому скорее всего хуже. Потому для монарха важен средний результат, а на крайностях не стоит заострять внимание.
Да, стар, обрюзг и еле ноги таскает, а мозги по-прежнему работают в лучшем виде. Иногда я даже завидовал. У меня три четверти заемного, он сам себя создал.
Шутки, конечно, а все же не просто так сказано. Сколько у меня ненавистников, давно со счета сбился. Выскочку всегда не любят, но я же не казну наладился разворовывать, пусть и себя не забывал. Людям из податных сословий норовил облегчение сделать. Так Анну обожают, а меня проклинают. Потому что невозможно каждому счастье обеспечить. А кто виноват в недостатках? Да фаворит поганый!