— Допустим… да что там, знаю абсолютно точно, в бумагах найдется письмо, где я или мой корреспондент называет человека откровенно ругательными выражениями. Зачем на пустом месте через много лет скандал с ним или его родственниками? А ведь, возможно, иначе не объяснить иных поступков. В глаза улыбались, за спиной хуже дерьма считали. Политика!
— Шило в заднице — будто болезнь. Не может долго сидеть на месте.
— И почему тебя родители не назвали Еленой, прекрасная?
Дух исследования и порицания прошлого возобладал во Франции… Ирония и насмешка как инструменты критики и глумления над религией меня при всем спокойном отношении к божественному выводят из себя. Неправильно все это, и глубоко сомнительны последствия. Куда приведет влияние Вольтера и идущих за ним Руссо и Дидро с компанией, твердо знаю: к революции и двум десятилетиям кровопролитных войн, в которые ввяжется и наша держава. Пусть старое общество созрело для разрушения, но сделать это можно по-разному. К чему великие потрясения с миллионными жертвами, если можно все сделать сверху и практически бескровно?
— Что не отменяет заботы о не столь энергичных.
— За что ты, — это обращение совсем не задевает, любой начальник привык тыкать подчиненному, — так не любишь поляков? — со стуком ставя пустой стакан на стол, спросил Дмитрий.