— Прямого приказа не прозвучало, даже потом пару десятков особо попивших кровушки отправили в Сибирь на вечное поселение. Да только все эти разграбленные поместья перешли в опеку государственную, прежним хозяевам или их родичам под предлогом мятежных действий их не вернули.
— А ведь может и выйти, — сказал один из чумазых. — Кривошип сместить, но угол так просто не высчитать.
— Все шаги по последовательной русификации края, начиная от запрещения польского и немецкого языков в администрации и признание официальным русского…
— Ты читаешь по-французски? — перелистывая страницу, спросил я.
— Безусловно, за время существования полиции назрели изменения, но, должен сказать, не обязательно знать всё. Важнее получить требуемую информацию в любой момент. Потому я настаивал на необходимости закрыть город до окончания расследования убийства Дмитрия. Никто, включая иностранные дворы, не должен знать о шведском заговоре, пока окончательно не выявлены виновники и не принесена присяга.
Я не особо верующий, точнее говоря, с сильным подозрением отношусь к церковным догматам. Горящего куста или явления Гавриила с Михаилом с мечами наперевес до сих пор видеть не доводилось, хотя уж мне-то есть о чем поведать. Но эти указы уже запредельные, как и не посмевшая возмутиться священническая братия. Зато про меня в их среде много чего говорили. С таким пылом и жаром проклинали за все мои деяния, что, прислушайся высший судия к их молитвам, давно бы шарахнул молнией.