Угрюм по — прежнему задумчиво молчал, при этом своими сильными руками нервно скручивая окровавленный фартук. Почему‑то я не сомневался, что гоблин при этом представлял, как ломает шею опасной мавке. Но мои слова про неубиваемость лесной нимфы всё же подействовали на Угрюма, он серьёзно задумался. Видимо, работать мозгами с непривычки для него было трудно и даже больно, так как физиономия у Гоблина — Патриарха перекосилась от напряжения.