Она чуть приподняла полу пальто, так, чтоб я смог разглядеть ее голени… Уродливый чулок из грязно-коричневой пряжи кустарно-деревенского производства.
«Хорошо хоть по-немецки говорит, не обидится ребенок», — только и успел подумать я, прежде чем получил ответ… На очень приличном языке Шиллера и Гете!
«А ведь неплохо вышло», — отметил я про себя, прижимая ее к себе в тесном недружеском объятии. — «Только откормить бы сперва малость не помешало!».
Сильно запоздавший двадцатый номер еженедельника «Иллюстрированная Россiя», просмотреть содержание можно прямо тут. «Рассказъ наездника» Куприна, или мало адекватное моменту руководство по выезду скаковых лошадей, как специально разбередить душу ностальгирующих помещиков; идиотское фото английской подводной лодки с гидропланом на борту; встреча в Москве «советской знатью» его величества афганского падишаха, с последующим возложением венка на мощи Ленина; огромный некролог по Врангелю… Все не то! Отчасти интересен только «Въ мертвый часъ», тупой рассказ из советского быта, но тратить на него марку жалко.
— Что же еще? — пахан совсем по-простому почесал затылок, не обратив особого внимания на новое слово. — С авиаторами что-то намутить?
После небрежно спрыгнул на противоположную от лагеря сторону и побежал дальше, на запад, почти полкилометра до кстати подвернувшегося болота. Там обновил махорку на венике и «замел» им уходящий в воду след, отметив свой путь радужными керосиновыми разводами. Сам же вернулся к насыпи, высоко поднимая ноги и ступая след-в-след, тем более что пожухлая прошлогодняя трава не сохранила точных отпечатков. Добравшись до рельсов, стянул с ботинок калоши «от товарища Кривача», а освободившиеся подошвы измазал в отработанном масле и угольном шлаке. Внес, так сказать, запах паровоза, насколько я его себе представлял.