И припустил неспешными скачками со шпалы на шпалу в противоположную от северной столицы сторону, тщательно избегая наступать на желтый песок балласта. Что, впрочем, вряд ли имело какое-то принципиальное значение после первого же благополучно пропущенного встречного состава.
И замолчал минут на пять. Я уже думал он специфически, по уголовному задремал сидя с открытыми глазами — все ж болел недавно, и прикидывал, как половчее попрощаться, да пролезть на свое место на нарах, но тут лидер шайки наконец громко хмыкнул, и… как ни в чем не бывало занялся моей подготовкой к существованию на Соловках. Не иначе, решил поднять мои шансы на выживание в последнюю ночь перед Кемью.
— Ничего, — он положил руку на мое колено. — Я свое отжил. А ты себя береги. И вообще… Совсем старый стал, дурака свалял. Забудь про месть, слышишь, забудь! Сможешь добраться до Германии, проживи все, что найдешь, в свое удовольствие, а о стране Советов и думать забудь. Купи фольварк где-нибудь в Баварии, девку найди посимпатичнее, детей настрогай десяток. Вот… Вот это и будет самый лучший ответ большевикам!
— А если честно?! — неожиданно вмешался Блюмкин.
— Может, дефицит на прилавок выкинули? — щегольнул я новыми-старыми словами.