– Товарищ батальонный комиссар сказал мне потом, что стрелял из… «Мухи».
Володя нырнул в люк, башня довернулась, и почти сразу шарахнул выстрел. Я мгновенно оглох и ослеп, а секундой позже свалился вниз, хорошо приложившись коленом о какую-то торчащую железяку. Когда мы с полковником снова выбрались наружу, командирский танк фашистов горел, выбрасывая в многострадальное небо черные клубы.
Сравнить воздействие одного-единственного танка на немцев можно, пожалуй, с целым гаубичным дивизионом, ведущим беглый огонь в упор. На дороге пылают разнесенные прямыми попаданиями танки, а вот уже и грузовикам с пехотой досталось – мечутся в дыму и пламени фигурки разбегающихся солдат, пытаются найти укрытие – тщетно. Мы не зря кропотливо выбирали для обороны этот участок – нет здесь ничего глубже кротовых нор.
– Да уж, от такого хрен спасешься, не то что броневик, даже легкий танк чуть ли не насквозь прошибет. Хана фрицам, если кто еще жив! – с довольным видом ответил Баранов.
– Ну что ж, товарищи… все это несколько неожиданно, но, согласно распоряжению товарища Берии, отныне вы поступаете под мое командование в должности испытателей новой бронетехники. Документы о переводе – в этом пакете. Ступайте за мной, нужно все оформить и встать на довольствие.
Нельзя сказать, что результаты нас сильно порадовали, хотя общее течение боевых действий в результате нашего вмешательства поменялось радикально. К сожалению, никакие технические «подарки» не смогли помочь переломить ситуацию в 1941 году, сражения первого года войны шли по похожему на «мой» сценарию, только сдвинутому километров на триста-четыреста западнее. Успешно воевать с такой сильной и умелой армией, как Вермахт, доблестная РККА мгновенно, по взмаху волшебной палочки, не научилась.